Королева средневекового поля боя
История алебарды началась с того, что рыцари стали себя выдвигать далеко за рамки приличия. Эти благородные и славные люди, которые обладали абсолютным превосходством на поле боя во времена классического средневековья, демонстрировали свою величественность, мощь и красоту со всех сторон. Однако, существовала одна проблема – их соперники были настолько же велики, потрясающи и достойны уважения. И как их победить?
К середине XIII века, рыцарь в кольчуге с длинными плащами был очень трудно уязвимым для большинства оружия, которое применяли против него его враги. Стрелы луков и арбалетов, пехотные копья, разнообразные виды мечей – всё это оказывалось неэффективным против маневренной и бронированной цели, постоянно передвигающейся по полю боя.
Если же другой рыцарь имел в своём арсенале приёмы, способные свалить противника с коня, то пехоте открытого формирования в средневековых битвах было грустно. Ситуация устраивала тех, кто имел вес в принятии решений. И в самом деле, почему должно что-то меняться? Благородные люди дрались, а заведомо непродвинутая пехота из простолюдинов создавала массовку. Все были довольны.
Однако прогресс невозможно было остановить. Европейские королевства росли, а, значит, росли и их армии. В свою очередь, это означало, что благородных рыцарей становилось всё меньше, в то время как пехоты, эффективность которой нужно было повысить, становилось всё больше.
В идеале, эффективность пехоты следовало повышать за минимальные затраты. И, разумеется, требовалось новое оружие – дешёвое, эффективное, массового производства, удобное в использовании. И, конечно же, такое оружие было создано, и оно получило название алебарда.
Так что же представляет из себя алебарда? Если говорить обобщенно, применяя данное определение, то это топор произвольной формы, закрепленный на длинном древке, достигающем роста человека, и пригодный и для рубки, и для колки. Оно может иметь дополнительные острые элементы, такие как шипы, крюки и тому подобное, но это не является обязательным. Ранние алебарды отлично справлялись без таких дополнений.
Если быть точным, то алебарду назвали именно алебардой не сразу. Первые упоминания об оружии подобного типа встречаются в самом начале XIII века. И это оружие тогда ещё совсем не походило на алебарду, к виду которой мы привыкли. Вначале оно представляло собой просто большой топор, похожий на двуручные топоры северян и секиры франков, только установленный на длинный рукоятке.
Такая конструкция, используя законы физики и инерции, оказалась отличным средством поражения как для рыцарей, так и для пешего строя. Однако, здесь не было ничего нового. Уже в XI веке харольдовские хускарлы с их большими топорами блестяще справлялись с нормандской ударной кавалерией. И казалось бы, вот ответ на проблемы – всем войскам придётся вооружиться большим топором. Но нет.
Со второй половины XI века и до середины XIII века предок алебарды – большой топор, похожий на более поздний «лохаберский топор» – всегда присутствовал на поле битвы, но никогда и нигде не становился главным оружием пехоты, оставляя эту роль старым и проверенным веками сочетанием щита и копья. Почему так происходило? Всё очень просто.
У большого двуручного топора, как основного оружия пехоты, было несколько непреодолимых преград.
Первая из них – отсутствие у обычной пехоты того времени адекватной защиты, кроме щита. Да, в XII и особенно XIII веке феодальная пехота получила дешевую и достаточно надёжную набивную тканевую защиту. Но не стоит ее переоценивать. Без большого и прочного щита эта защита была по-прежнему недостаточной даже для противостояния лучникам. А уж о рукопашном бою речи вообще быть не могло.
Возможность использовать большое двуручное оружие влекла за собой ещё и вторую проблему – плотное строение вражеской пехоты.
Для нанесения нормального удара двуручному топору на длинном древке требовалось много пространства для размаха, которого нет в пехотном строю. Где бы не появлялся такой топор, он всегда был просто лишним. Он мешал соседям в строю выполнять свою работу.
Наконец, третьей и главной преградой было то, что алебарда и подобное ей оружие были достаточно сложными в использовании. Они требовали определенного мастерства и навыков владения. Любое длинное рубящее оружие, особенно с тяжелым равномерным распределением веса, требует определенного навыка, чтобы его использовать против подвижных целей.
Военная элита феодальной пехоты xi — xiii века не могла назваться профессиональными военными. А у городского и деревенского ополчения не было серьезной военной подготовки. Более того, у них даже с боевым духом было не очень хорошо. Понятно, что в таких условиях нельзя говорить о профессионализме. В итоге, отличная идея тренировки пехоты не могла быть реализована на поле боя из-за опережения своего времени. Однако всё изменилось в конце xiii века.
В xiii веке в Европе произошла вторая средневековая научно-техническая революция. Благодаря водяным мельницам, кузнецы получили механические молоты, что позволило им работать с качественным железом, и это стало настоящим прорывом. Железные инструменты и оружие стали доступными не только для военной элиты, а также за разумные деньги. Теперь пехота могла отказаться от щитов и использовать оружие, способное причинить травмы даже хорошо бронированному рыцарю. В это же время профессиональная военная сила начала собираться из людей, чья жизнь была связана исключительно с военными действиями. У этих ветеранов было больше опыта и они не хотели возвращаться к обычной жизни крестьян.
Появление этой новой военной элиты, которая обладала навыками, мастерством и временем для тренировок, стало отличным развитием. Таким образом, на стыке научно-технического прогресса и профессиональной армии, алебарда вошла в историю как оружие, которое смогло полностью раскрыть свой потенциал. Проблема плотного строя и ограниченного места для атаки была решена путем увеличения длины рукояти и добавления острых шипов. Теперь алебарда могла не только рубить, но и колоть.
Даже в ранние годы своего существования алебарда хорошо справлялась с кавалерией. Она была короче пики, но все равно имела значительную длину — два с половиной метра. Благодаря крепкому металлическому острию на конце, алебарда могла нанести серьезный удар. Однако защита страдала — кольчуги уже не могли обеспечить должную защиту от атак пик и мечей. Но возможность нанести сильный удар восемью разными способами оправдывала этот недостаток.
В это время появилась пластинчатая броня, которая сделала пехоту еще более устойчивой. Алебарда стала явлением обыденности в военных отрядах. Вооруженные алебардами бойцы в лучших доспехах защищали задние линии от обстрела и отгоняли врагов, позволяя пикинёрам спокойно атаковать. Такое расположение сил полностью раскрыло преимущества алебарды и позволило игнорировать ее недостатки.
Если кавалерия атакует, алебарда может устраивать засаду на пиках, а затем сбить с коня неподготовленных врагов. Если атакует пешая пехота противника, алебарда может нанести колющий удар снизу. Был решен вопрос о том, что делать, если строй разваливается — алебарда всегда оказывалась полезной. Независимо от того, как развивалась битва, алебарда всегда находила свое применение — рубить, колоть, защищать или атаковать.
Развитие алебарды происходило параллельно со средневековой научно-технической революцией. В результате стала доступной даже пластинчатая броня. Алебарда стала традиционным оружием в пехотных отрядах, где она использовалась для защиты и атаки. Независимо от обстоятельств, алебарда всегда была ценным оружием в армии.
С армейского молотка алебардой увёл, если удачно оказалось, как обычно, оба доспеха, и кольчуга скромная, и шлем наипрочнейший. Легко ухитрялось ему так разрубать вещи, таким же образом делая и с простыми одежками, и с самыми дорогими головными уборами. Правда, если же удар отскакивал, то все, понятное дело, по другому становилось.
Собственно, именно благодаря хорошему развитию производства доспехов в XIV-XV веках, мы стали свидетелями увеличения результативности применения алебарды. Многочисленные пехотные строения, вооруженные пиками и алебардами, становились все более незащищенными от нападений конницы. Скорее можно было сказать, что теперь кавалерия встала на место чрезвычайно уязвимой цели.
Сотни пытавшихся прорваться и, возможно, даже сбивавших пехотные строи рыцарей больше не могли добиться успеха, размахивая мечами и попадая по пехоте. Теперь каждый удар пехотинца мог стать для них последним. Поэтому после удара конницы сразу же начинался отход и перегруппировка. Показалось, что рыцарь с его копьем больше не являлся главным правителем поля боя. На его место смело шагал пехотинец с алебардой.
Благородное сословие в целом и рыцарство в частности вовсе не нравилось сложившееся положение дел. Они противодействовали ему, как только могли. Уже к середине XV века латные доспехи стали почти не пробиваемыми, и не только алебардой. Даже огнестрельное оружие достаточно редко попадало в них. И казалось бы, все должно было вернуться обратно. Но…
Но алебарда выставила на игру свою последнюю и ключевую козырную карту. Она была дешева. Нет, не просто дешева, а настолько дешева, что ее стоимость нельзя было сравнить не только с латными доспехами, но даже с обычным мечом позднего Средневековья. Да что там меч, в начале XVI века в Нидерландах, например, алебарда стоила менее половины гулдена, точнее, девять стюйверов, что равнялось стоимости двух дюжин арбалетных стрел.
Вот такое вот положение дел. Отличное, универсальное и надежное оружие, которое устанавливало свои новые правила на поле боя, стоило почти ничего. И в этом нет ничего удивительного в конечном счете. Металл уже в XIV веке стоил довольно разумные деньги, а к началу «заката Средневековья» он вообще превратился из ценности в материал, расходуемый произвольно. Поэтому главными ценностями в оружии стали его качество и изящество работы. И для алебарды ни того, ни другого не требовалось.
Даже поздние алебарды XV века остались практически такими же, как их предшественники в конце XIII века, большими топорами на длинных древках, увенчанными зазубренными шипами или острыми копьями. И для такой конструкции не требовалась тонкая работы и даже качественный металл. Вес топора, длинное рукоятка и законы физики прекрасно заменяли все это.
Так и получалось, что на одного чрезвычайно опытного рыцаря в прекрасных непробиваемых латах на поле боя с недовольством смотрели пара десятков пехотинцев с алебардами, пусть и в гораздо более простых и дешевых доспехах. Но все они прекрасно умели поразить в забрало, подмышку или пах. Били с оттягом по шлему и ногам, сбивая противника на землю. И в таком противоборстве у рыцаря не было ни одного шанса.
Массовое использование алебарды на поле боя в XIV веке не только сделало ее самым дешевым и универсальным оружием пехоты, но и определило дальнейшую судьбу средневековой пехоты, ставшей неотъемлемой частью военных традиций всех европейских стран: Швейцарии, Испании, Германии, Франции и даже Венеции.
Вооруженные пиками и алебардами отряды принимали участие во всех значимых сражениях позднего Средневековья и начала Нового времени, всегда играя решающую роль в победе одной стороны и поражении другой.
Мотивированная и хорошо защищенная пехота с алебардами, штыками и другим подобным оружием стала основной силой средневековых армий. Их стальной шпингель был слишком мощным, чтобы им могли перебить только полевые орудия.
Алебарда продержалась как главное пехотное оружие до середины XVI века и со временем уступила свое место всё более скорострельным аркебузам и мушкетам.
Была отстранена от пехотной линии, и долгое время оставалась в пехотном обозе в качестве второстепенного оружия и средства привлечения внимания новобранцев. Немного позже, в XVII веке, алебарды начали использовать сержантов и младших офицеров в качестве средства управления строем и для самообороны на поле боя.
Однако в роли церемониального оружия, а также как оружие гвардии и личной охраны, алебарда продолжала использоваться в нелинейных частях армии практически до XVIII века. Постепенно она превратилась, как и любое другое элитное оружие, из простого и удобного инструмента винты в неподражаемое произведение искусства.
В это время форма всех частей алебарды многократно менялась. Колющее острие то уменьшалось, то превращалось в настоящую копье. Лезвие топора изогнулось в разные стороны, меняло размеры, получило обратную заточку и даже стало двухлезвийным, как древнегреческий лабрис.
Семь крюков, кольца, шипы и дополнительные клинки появляются и исчезают на лезвии алебарды во всех возможных вариациях. И, конечно же, украшения – нельзя обойтись без них. Гравировка, чеканка, вычурные формы, а также обязательное серебрение и золочение оружия выше любых стандартов.
11
Вот так, находясь в службе дворцовых, парадных и церемониальных частей, алебарда прожила и до наших дней. В настоящее время единственное военное формирование, которое использует алебарды, — Швейцарская гвардия, охраняющая папскую власть. И можно было бы подумать, что это цирк! Какие алебарды могут быть в эпоху танков, пулеметов и ядерного оружия. Но…
Каждому военному инструменту всегда есть свое место. И алебарда, так же как шесть веков назад, отлично справляется с управлением толпой. Гораздо лучше, чем резиновые дубинки, газ и даже водометы. Не многие люди готовы атаковать здоровенного гвардейца, сжимающего в руках большой, хорошо заточенный топор на длинной рукояти.
Но ведь есть еще и бердыш, — подметит самый внимательный читатель, — о котором вы, автор, вообще ничего не рассказали. Да, это так, — незамедлительно отвечаю я. Потому что, несмотря на то, что бердыш технически является алебардой, это совсем другая история.